Edouard Boubat / Эдуард Буба
(13/09/1923 Paris – 30/06/1999 Paris)
© Bill Jay
Эдуард Буба родился в 1923 году. Детство он провел на Монмартре, затем он поступил в школу Этьен, где учился фотогравюре.
Начиная с 1943 года он работает фотогравером на заводе.
В 1945 году он начинает увлекаться фотографией и два года спустя получает вместе с Робером Дуано премию "Кодак” на Международном салоне фотографии в Париже.
Произведения Эдуарда Буба также распространяются благодаря изданиям книг: Выживание (Меркюр де Франс, 1976), получившая Главную книжную премию в Арль, Женщины (Шэн, 1979), Вид сзади (НРФ 1981), Париж Буба (Пари Аудиовизюэль/ Пари Мюзэ, 1990), Эдуард Буба (Ля Мартиньер, 2004)
Эдуард Буба умер в Париже в 1999 году.
Его фотографии отражают то глубокое благоговение, с которым Эдуард Буба относится к человечеству. В его изображениях нет никакого напряжения или боли, они полны чистоты, поэзии и умиротворения. Его творчество дарит нам созерцательное видение жизни, а взгляду его присуща такая полнота, что человек предстает в полной гармонии с окружающей средой.
Буба сам определяет в нескольких словах природу своего взгляда на искусство фотографии: "фотографировать это выражать благодарность”.
Источник:
http://www.lookatme.ru/cities/moscow/events/10236
Камера смотрит в мирное
Эдуард Буба в Манеже
В Манеже в рамках
Фотобиеннале-2008 открылась выставка Эдуарда Буба (1923-1999), организованная
Московским домом фотографии вместе с Европейским домом фотографии в Париже при
поддержке BSGV. Снимки классика французской фотографии и поэта парижской жизни
рассматривала АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Жак Превер называл Эдуарда Буба
"корреспондентом мира". Не в том смысле, что он объездил весь мир,
хотя это правда: Европа, Азия, обе Америки, Африка — нет, кажется, такой части
света (кроме разве что одной шестой части суши), куда бы ни ступала его нога.
Преверовское "корреспондент мира" было антонимом "военного
корреспондента". Буба нередко упрекали в том, что его позиция
безнравственна: кругом война, голод и стихийные бедствия, а у него —
идиллическая умиротворенность африканских деревушек. Он отвечал, что в мире,
где сплошные бедствия, должно остаться местечко для красоты и искусства. И,
кстати, чтобы снять вот так африканскую деревушку, надо было подружиться с ее
жителями, войти в доверие, пожать им руки — и он пожимал каждому, а на руках
часто не было пальцев, потому что там все поголовно больны проказой. Что
касается войны, на нее он насмотрелся в юности: в 1943-м его угнали на
принудительные работы в Германию, и бомбардировки Лейпцига он видел своими
глазами. С тех пор руины, лужи крови и обугленные трупы его не вдохновляли.
Его вдохновляли любовь, гармония, счастье: ошалевшие от
первого снега в Люксембургском саду мальчишки, ребятня в ворохе опавших листьев
в Ботаническом саду, влюбленные парочки со спины, застигнутые в каких-нибудь
романтических уголках, у парапета набережной в Назаре или на башне Нотр-Дама,
модница в чем-то диоровском на бульваре Распай, монах на ослике в Гренаде.
Дети, любовники, священники — благостная и благодатная натура, элегическое
настроение, тонко пойманная атмосфера, тихое созерцание. И enfant terrible
французской литературы Жан Жене, снятый, правда, уже в 1960-м, в расцвете
славы, когда его уголовное прошлое было далеко позади, кажется у Буба этаким
интеллигентом-философом на пенсии, зашедшим в кафе, чтобы мирно скоротать
вечер.
Манежная ретроспектива начинается с дебютной, принесшей
Эдуарду Буба известность уже в конце 1940-х, серии, которая была посвящена
Лелле — первой любви и первой жене. Ангельски чистое лицо, которое, кажется,
никогда не улыбалось, нимб из светоносных кудрей, тонкие руки — небесное
создание, совсем не похожее на других разбитных монмартрских муз. А
заканчивается выставка довольно поздним оммажем Таможеннику Руссо: загнав
обнаженную модель в тропические кущи оранжереи, Буба воспроизвел одну из
фантазий художника о никогда не виданном им южном дикарском рае. Впрочем, эта
постановка скорее эксцесс: Буба, в отличие от многих фотографов никогда не
занимавшийся живописью, но боготворивший ее, пикториализмом не баловался и
картинам не подражал. Хотя в любой его работе видна большая живописная
культура, а некоторые — месиво полуголых тел в солярии бань Делиньи, уходящие в
бесконечность параллельные ряды льняного поля в Нормандии, орнаментальные круги
подсолнухов в Иль-де-Франс — выдают интерес к новейшим формам геометрической
абстракции.
Новости из других областей жизни, не связанных с
искусством, его не слишком интересовали. Даже когда Эдуард Буба служил
корреспондентом ежемесячника Realites, снимая по его заданию низшие слои и
страны третьего мира, он умудрялся всюду найти свою поэзию. Он был много младше
Анри Картье-Брессона, Брассая, Робера Дуано, Изиса, того поколения поэтов
парижской жизни, к которому его приписали, и потому казалось, что сердитые 60-е
с их остро документальной эстетикой должны быть ему ближе, чем остальным. Но
нет: следы "новой волны" скорее найдешь у старика Картье-Брессона,
чем у Буба. Его взгляд ретроспективен: брат с сестрой, застывшие у прилавка
часовщика, или кудрявое создание в чепчике, прижавшееся носом-пятачком к
витрине букиниста на бульваре Сен-Жермен,— это Париж начала XX века, эпохи
Эжена Атже, в любви к которому Буба не уставал признаваться.
Конечно, он был страшно сентиментален, но порой его
сентиментализм не отличить от ностальгии по утраченному времени. Деревянные
башмаки крестьянина из Сен-Мартен д`Оксиньи, монахини-бегинки в Брюгге, дети,
шныряющие на коньках между суденышек, вмерзших в лед амстердамских каналов,—
как будто никаких войн и революций не было, а на дворе безмятежное
малоголландское XVII столетие.
Источник:
Газета «Коммерсантъ» № 51 (3868) от 28.03.2008
Смотреть на fotomasters.my1.ru
http://www.photoshare.ru/album13436-2.html
